Неточные совпадения
А Петр-то Иванович уж мигнул
пальцем и подозвал трактирщика-с, трактирщика Власа: у него жена три недели назад тому родила, и такой пребойкий
мальчик, будет так же, как и отец, содержать трактир.
Подошед к окну, постучал он
пальцами в стекло и закричал: «Эй, Прошка!» Чрез минуту было слышно, что кто-то вбежал впопыхах в сени, долго возился там и стучал сапогами, наконец дверь отворилась и вошел Прошка,
мальчик лет тринадцати, в таких больших сапогах, что, ступая, едва не вынул из них ноги.
— Конечно. Вот рай!.. Он у меня, видишь? — Грэй тихо засмеялся, раскрыв свою маленькую руку. Нежная, но твердых очертаний ладонь озарилась солнцем, и
мальчик сжал
пальцы в кулак. — Вот он, здесь!.. То тут, то опять нет…
И протягивал ученику волосатые
пальцы с черными ободками ногтей.
Мальчик уходил, отягченный не столько знаниями, сколько размышлениями.
Мальчики ушли. Лидия осталась, отшвырнула веревки и подняла голову, прислушиваясь к чему-то. Незадолго пред этим сад был обильно вспрыснут дождем, на освеженной листве весело сверкали в лучах заката разноцветные капли. Лидия заплакала, стирая
пальцем со щек слезинки, губы у нее дрожали, и все лицо болезненно морщилось. Клим видел это, сидя на подоконнике в своей комнате. Он испуганно вздрогнул, когда над головою его раздался свирепый крик отца Бориса...
Штабс-капитан стремительно кинулся через сени в избу к хозяевам, где варилось и штабс-капитанское кушанье. Коля же, чтобы не терять драгоценного времени, отчаянно спеша, крикнул Перезвону: «Умри!» И тот вдруг завертелся, лег на спину и замер неподвижно всеми четырьмя своими лапками вверх.
Мальчики смеялись, Илюша смотрел с прежнею страдальческою своею улыбкой, но всех больше понравилось, что умер Перезвон, «маменьке». Она расхохоталась на собаку и принялась щелкать
пальцами и звать...
Она вынула из-за пазухи маленький позументный поясочек своего
мальчика и, только лишь взглянула на него, так и затряслась от рыданий, закрыв
пальцами глаза свои, сквозь которые потекли вдруг брызнувшие ручьем слезы.
— Ну да, орехи, и я то же говорю, — самым спокойным образом, как бы вовсе и не искал слова, подтвердил доктор, — и я принес ему один фунт орехов, ибо
мальчику никогда и никто еще не приносил фунт орехов, и я поднял мой
палец и сказал ему: «
Мальчик!
В поручении Катерины Ивановны промелькнуло одно обстоятельство, чрезвычайно тоже его заинтересовавшее: когда Катерина Ивановна упомянула о маленьком
мальчике, школьнике, сыне того штабс-капитана, который бежал, плача в голос, подле отца, то у Алеши и тогда уже вдруг мелькнула мысль, что этот
мальчик есть, наверное, тот давешний школьник, укусивший его за
палец, когда он, Алеша, допрашивал его, чем он его обидел.
— Да, мне. Давеча он на улице с
мальчиками камнями перебрасывался; они в него шестеро кидают, а он один. Я подошел к нему, а он и в меня камень бросил, потом другой мне в голову. Я спросил: что я ему сделал? Он вдруг бросился и больно укусил мне
палец, не знаю за что.
— Это он на меня тебе, папа, жаловаться пришел! — крикнул знакомый уже Алеше голосок давешнего
мальчика из-за занавески в углу. — Это я ему давеча
палец укусил!
Мальчик молча и задорно ждал лишь одного, что вот теперь Алеша уж несомненно на него бросится; видя же, что тот даже и теперь не бросается, совершенно озлился, как зверенок: он сорвался с места и кинулся сам на Алешу, и не успел тот шевельнуться, как злой мальчишка, нагнув голову и схватив обеими руками его левую руку, больно укусил ему средний ее
палец.
И, обиженный неблагодарностью своего друга, он нюхал с гневом табак и бросал Макбету в нос, что оставалось на
пальцах, после чего тот чихал, ужасно неловко лапой снимал с глаз табак, попавший в нос, и, с полным негодованием оставляя залавок, царапал дверь; Бакай ему отворял ее со словами «мерзавец!» и давал ему ногой толчок. Тут обыкновенно возвращались
мальчики, и он принимался ковырять масло.
Как-то днем захожу к Ольге Петровне. Она обмывает в тазике покрытую язвами ручонку двухлетнего ребенка, которого держит на руках грязная нищенка, баба лет сорока. У
мальчика совсем отгнили два
пальца: средний и безымянный.
Мальчик тихо всхлипывал и таращил на меня глаза: правый глаз был зеленый, левый — карий. Баба ругалась: «У, каторжный, дармоедина! Удавить тебя мало».
И давал гривенник «человек» во фраке человеку в рубашке. Фрак прибавлял ему кавычки. А
мальчиков половых экзаменовали. Подадут чай, а старый буфетчик колотит ногтем указательного
пальца себя по зубам...
Если он падал — они смеялись, как всегда смеются над упавшим, но смеялись не злорадно, тотчас же помогали ему встать, а если он выпачкал руки или колена, они вытирали
пальцы его и штаны листьями лопуха, платками, а средний
мальчик добродушно говорил...
Он сам кормил ребенка, держа его на коленях у себя, — пожует картофеля, хлеба и кривым
пальцем сунет в ротик Коли, пачкая тонкие его губы и остренький подбородок. Покормив немного, дед приподнимал рубашонку
мальчика, тыкал
пальцем в его вздутый животик и вслух соображал...
В заключение речи о тетереве я расскажу удивительный случай, которого был самовидцем, еще будучи
мальчиком. Сидел я однажды в шалаше с старым охотником, который крыл тетеревов шатром. Тетерева уже подходили, и старик, держа в руке веревку, чтоб уронить шатер, когда подойдет тетеревов побольше, смотрел в отверстие, а я глядел в скважину, которую проковырял
пальцами.
Когда же
мальчик по своему обыкновению ощупывал его лицо, то осязал своими чуткими
пальцами глубокие морщины, большие обвисшие вниз усы, впалые щеки и на щеках старческие слезы.
Но если он попадал к человеку незнакомому, тогда движения маленьких рук становились медленнее:
мальчик осторожно и внимательно проводил ими по незнакомому лицу, и его черты выражали напряженное внимание; он как будто «вглядывался» кончиками своих
пальцев.
При этом каждая нота имела для него как бы свою особенную физиономию, свой индивидуальный характер; он знал уже, в каком отверстии живет каждый из этих тонов, откуда его нужно выпустить, и порой, когда Иохим тихо перебирал
пальцами какой-нибудь несложный напев,
пальцы мальчика тоже начинали шевелиться.
Мальчик взял в руку цветок. Его
пальцы быстро и легко тронули листья и венчик.
Когда утихли крики и зверские восклицания учителя, долетавшие до моего слуха, несмотря на заткнутые
пальцами уши, я открыл глаза и увидел живую и шумную около меня суматоху; забирая свои вещи, все
мальчики выбегали из класса и вместе с ними наказанные, так же веселые и резвые, как и другие.
Мальчик быстро ковырнул
пальцем в носу.
Гораздо позднее узнал
мальчик причины внимания к нему начальства. Как только строевая рота вернулась с обеда и весть об аресте Александрова разнеслась в ней, то к капитану Яблукинскому быстро явился кадет Жданов и под честным словом сказал, что это он, а не Александров, свистнул в строю. А свистнул только потому, что лишь сегодня научился свистать при помощи двух
пальцев, вложенных в рот, и по дороге в столовую не мог удержаться от маленькой репетиции.
Людмила торопливо целовала Сашины руки от плеч до
пальцев, и Саша не отнимал их, взволнованный, погруженный в страстные и жестокие мечты. Обожанием были согреты Людмилины поцелуи, и уже словно не
мальчика, словно отрока-бога лобзали ее горячие губы в трепетном и таинственном служении расцветающей Плоти.
Кожемякин крякнул, замолчал и снова хмуро оглянул весь сад, посмотрел на главы монастырской церкви.
Мальчик, тихонько расчёсывая
пальцами густую бороду отца, нетерпеливо толкнул его локтем в грудь.
Кончив, солдат потыкал
пальцем в пятно смолы на колене штанов, поглядел искоса на
мальчика и пояснил...
Мальчик быстро схватывал всё, что задевало его внимание. Солдат уже часто предлагал ему определить на ощупь природную крепость волокна пеньки и сказать, какой крутости свивания оно требует. Матвею льстило доверие старика; нахмурясь, он важно пробовал
пальцами материал и говорил количество оборотов колеса, необходимое для того или этого товара.
Случилось, что Боря проколол себе ладонь о зубец гребня, когда, шаля, чесал пеньку. Обильно закапала на снег алая кровь, мужики, окружив
мальчика, смотрели, как он сжимал и разжимал ярко окрашенные
пальцы, и чмокали, ворчали что-то, наклоняя над ним тёмные рожи, как большие собаки над маленькой, чужой.
Глеб тотчас же смекнул, зачем Кондратий уводил
мальчиков; но так как сосед не перечил ему в его мнениях касательно грамоты, он смотрел на эти проделки сквозь
пальцы.
— Неспорно, ваше сиятельство: — вы нам худа не желаете, да дома-то побыть нèкому: мы с бабой на барщине — ну а он, хоть и маленек, а всё подсобляет, и скотину загнать и лошадей напоить. Какой ни есть, а всё мужик, — и Чурисенок с улыбкой взял своими толстыми
пальцами за нос
мальчика и высморкал его.
—
Мальчик при магазине должен быть ловок и услужлив. Его не за то кормят хлебом, что он сидит целый день у двери и чистит себе
пальцем в носу. А когда говорит хозяйка, он должен слушать внимательно и не смотреть букой…
И скоро
мальчик с утра садился за стол и, водя
пальцем по славянской азбуке, повторял за теткой...
Евсей вздрогнул, стиснутый холодной печалью, шагнул к двери и вопросительно остановил круглые глаза на жёлтом лице хозяина. Старик крутил
пальцами седой клок на подбородке, глядя на него сверху вниз, и
мальчику показалось, что он видит большие, тускло-чёрные глаза. Несколько секунд они стояли так, чего-то ожидая друг от друга, и в груди
мальчика трепетно забился ещё неведомый ему страх. Но старик взял с полки книгу и, указывая на обложку
пальцем, спросил...
Другой раз он поднял у входа в лавку двадцать копеек и тоже отдал монету хозяину. Старик опустил очки на конец носа и, потирая двугривенный
пальцами, несколько секунд молча смотрел в лицо
мальчика.
Мальчик от радости оскалил беленькие зубенки и закусил большой
палец своей левой руки.
Мальчик так осторожно протянул грязные косточки своих
пальцев к монете, точно боялся, что медь обожжёт.
Ходил этот
мальчик всегда с какой-нибудь книгой в руке, защемив в ней
палец так, что казалось — книга приросла к нему.
Артамонову почти приятно было видеть
мальчика под осенним дождём или зимою, когда Павел колол дрова и грел дыханием озябшие
пальцы, стоя, как гусь, на одной ноге, поджимая другую, с которой сползал растоптанный, дырявый сапог.
Вся группа представляла сильную картину: Иван Никифорович, стоявший посреди комнаты в полной красоте своей без всякого украшения! Баба, разинувшая рот и выразившая на лице самую бессмысленную, исполненную страха мину! Иван Иванович с поднятою вверх рукою, как изображались римские трибуны! Это была необыкновенная минута! спектакль великолепный! И между тем только один был зрителем: это был
мальчик в неизмеримом сюртуке, который стоял довольно покойно и чистил
пальцем свой нос.
Но когда акробат неожиданно поставил
мальчика на колена, повернул его к себе спиною и начал выгибать ему назад плечи, снова надавливая
пальцами между лопатками, когда голая худенькая грудь ребенка вдруг выпучилась ребром вперед, голова его опрокинулась назад и весь он как бы замер от боли и ужаса, — Варвара не могла уже выдержать; она бросилась отнимать его. Прежде, однако ж, чем успела она это сделать, Беккер передал ей Петю, который тотчас же очнулся и только продолжал дрожать, захлебываясь от слез.
— Чего ты? Экой, право, глупенькой! Чего испугался?.. Разденься, батюшка, разденься… Ничего… Смотри ты, глупый какой! — повторяла прачка, стараясь раскрыть
пальцы мальчика и в то же время спешно расстегивая пуговицы на его панталонах.
Последний в один миг снял с него рубашку и панталоны; после этого он поднял его, как соломинку, и, уложив голого поперек колен, принялся ощупывать ему грудь и бока, нажимая большим
пальцем на те места, которые казались ему не сразу удовлетворительными, и посылая шлепок всякий раз, как
мальчик корчился, мешая ему продолжать операцию.
— Петруша, знаешь что, — подхватила Надежда Алексеевна, — представь, пожалуйста, как пьяный человек никак не может достать платок из кармана, или нет, лучше представь, как
мальчик муху на окне ловит и она у него жужжит под
пальцами.
Всякий восхищается по-своему: мужики обыкновенно тыкают
пальцами; кавалеры рассматривают серьезно; лакеи-мальчики и мальчишки-мастеровые смеются и дразнят друг друга нарисованными карикатурами; старые лакеи во фризовых шинелях смотрят потому только, чтобы где-нибудь позевать; а торговки, молодые русские бабы, спешат по инстинкту, чтобы послушать, о чем калякает народ, и посмотреть, на что он смотрит.
Живем наново и опять так же невозмутимо хорошо, как жили. Мой немчик растет, и я его, разумеется, люблю. Мое ведь дитя! Мое рожденье! Лина — превосходная мать, а баронесса Венигрета — превосходная бабушка. Фридька молодец и красавец. Барон Андрей Васильевич носит ему конфекты и со слезами слушает, когда Лина ему рассказывает, как я люблю дитя. Оботрет шелковым платочком свои слезливые голубые глазки, приложит ко лбу
мальчика свой белый
палец и шепчет...
У одного бедного человека было семеро детей мал мала меньше. Самый меньшой был так мал, что когда он родился, он был не больше
пальца. Потом он подрос немножко, но все-таки был немного больше
пальца, и оттого его звали:
мальчик с пальчик. Но
мальчик с пальчик, даром что был мал, был очень ловок и хитер.
Это значило, что
мальчик недостаточно быстро подал воду и его ждет наказание. «Так их и следует», — думал посетитель, кривя голову набок и созерцая у самого своего носа большую потную руку, у которой три
пальца были оттопырены, а два других, липкие и пахучие, нежно прикасались к щеке и подбородку, пока туповатая бритва с неприятным скрипом снимала мыльную пену и жесткую щетину бороды.
Мальчик бережно положил руки на клавиши, закрыл на мгновение глаза, и из-под его
пальцев полились торжественные, величавые аккорды начала рапсодии.